[Natali]

Едва забрезжил серый рассвет, и первые лучи солнца коснулись окон каюты, Сейбл перевернулась на спину, приоткрыла глаза и потянулась. Новый день принёс новые заботы, которые нужно было решать, не откладывая в долгий ящик. Девушка позволила себе полежать на мягкой подушке ещё немного, затем нехотя спустила ноги с кровати и подошла к зеркалу. Волосы, стянутые в тугую косу, за ночь расплелись и живописно обрамляли плечи и грудь юной воительницы. Сейбл ополоснула лицо, оделась и подошла к окну, пытаясь расчесать копну вьющихся локонов. После нескольких минут борьбы с густыми прядями, она чертыхнулась, скрутила их в узел на затылке и поискала глазами повязку, но тут же горестно вздохнула, вспомнив, что её верная спутница осталась гнить в застенках Белиза. Утро выдалось солнечным и тёплым. Сейбл вышла из каюты, вдыхая полной грудью солёный воздух, и направилась в лазарет. Лёгкий туман волнами окутывал фрегат, идущий полным ходом в Санто - Доминго, девушка прикрыла глаза рукой, когда яркие лучи утреннего солнца прорезали серую дымку рассветной мглы. Восточный ветер не дал шанса сизому облаку тумана остаться немного дольше и тёплой волной разогнал пар, клубящийся над волнами. Вахтенный, едва поравнялся с ней, вытянулся по струнке и начал доклад. Сейбл внимательно выслушала, кивком дала понять, что он свободен, затем неторопливо пошла в лабораторию «испанца».
Стараясь не шуметь, она тихонько приоткрыла дверь и увидела широкую спину боцмана, мирно восседавшего за столом.
- Так-так, солнце едва поднялось, а Мак Дугал уже завтракает – усмехнулась девушка – добро пожаловать в реальность, старый морской чёрт.
Боцман вздрогнул при звуке её голоса и вскочил, с грохотом опрокинув стул. Рот был битком наполнен едой, поэтому кроме нечленораздельных радостных звуков, он не смог выдавить ни слова. Вытаращив глаза от усердия, Мак попытался было разом проглотить всё то, что уже жевал, но эта попытка потерпела полнейшее фиаско. Сначала он поперхнулся, а затем стал громко икать. Гойо Диаз, который уже «колдовал» над своими склянками, невозмутимо похлопал боцмана по спине и дал ему кружку воды:
- Зачем торопишься?
- Бу-бу-бу – пробухтел Мак в ответ с набитым ртом, отхлебнул глоток, икнул и снова впился в кусок хлеба с мясом
Сейбл во все глаза глядела на своего помощника, потом обернулась на лекаря:
- Что это с ним?
- Одно из последствий дурной травы - желание есть и пить, когда приходишь в себя. Скоро всё будет в порядке.
Девушка покачала головой и присела на стул подождать окончания трапезы. Когда ей показалось, что желудок боцмана бездонный, он удовлетворённо вздохнул, отряхнул руки и отодвинул еду на край стола. Девушка придвинула стул и улыбнулась:
- Ну, как ты?
-Чтоб мне бизань поперёк клюза встала! До таких чертей я даже прокисшего рома не напивался.
- Угу, я это заметила. Мишель устроил обыск и нашёл отраву у Гаррисона. Вот она – Сейбл положила кисет с табаком на стол – Но почему-то сомневается в том, что он причастен к твоей болезни. Что думаешь?
- Гаррисон!? Это не он, кеп. Толковый матрос, да он и не курит – Мак задумчиво приподнял завязки истрепавшегося кисета и хлопнул себя по лбу – Чтоб мне в прорубь провалиться!
Девушка откинулась на спинку стула и посмотрела на лекаря, тот молча встряхивал пробирки со своими зельями и отрешённо поглядывал в приоткрытое окно. Тем временем боцман развязал тесёмки и барским жестом вытряхнул всё содержимое прямо на чисто выскобленный стол. Гойо Диаз скрипнул зубами и звякнул своими колбами, но ирландец даже не обернулся в его сторону, и увлечённо выворачивая кисет наизнанку. Через несколько минут он довольно хмыкнул и затрясся в беззвучном смехе, девушка на всякий случай поднялась и шагнула поближе к лекарю. Но Мак вскоре успокоился и пояснил причину бурного веселья:
- Гальюнного червя в панталоны моему отравителю, кеп. Я знаю, кто это сделал!
Сейбл неуверенно приблизилась к столу и покрутила в руках выцветший кисет
- Говори, не томи.
- Это Уильям Ходжес – брови девушки изумлённо поднялись – маленький дурачок решил отомстить за своего отца, с которым мне довелось ходить когда-то под одним парусом. Я тогда высек Гилберта, а потом с позором вышвырнул с корабля за подстрекательство к бунту. Повесить надо было, да жену с сопляком пожалел, которые на берегу остались. Оказалось напрасно. Смотрите сами.
Мак указал на еле заметную вышивку, заботливо сделанную с изнанки кисета «Гилберту Ходжесу». Сейбл потёрла переносицу и тихо заметила:
- Чёрт знает что получается. Подмешать тебе отраву, а затем подбросить кисет другому человеку… а этому недоноску только пятнадцать. Щенок, чтоб ему пусто было! – Сейбл в сердцах смахнула табак со стола, не обращая внимания на повторное звяканье склянок в руках возмущённого лекаря – Что делать – то будем?!
Боцман вздохнул, достал из кармана трубку, тоскливо оглядел её со всех сторон и снова спрятал. В лазарете повисла гнетущая тишина, спустя несколько минут Мак веско промолвил:
- На рей койота.
Сейбл закрыла лицо руками и покачала головой. Затем резко выпрямилась и процедила сквозь зубы:
- Нет, Мак, это будет слишком просто. Свистать всех наверх. И пусть приведут Гаррисона из трюма. Айра, собери в кисет дурную траву и добавь ещё чего-нибудь из своих травок. Выполняйте.
Через полчаса команда и офицеры собрались на верхней палубе. По приказу капитана Гаррисона выволокли из трюма и привязали к грот-мачте. Девушка прошлась по доскам палубы и, возвысив голос заговорила, обращаясь к матросам и абордажникам:
- Главное правило на корабле – это уважение к старшим по званию и дисциплина. Если они не соблюдаются, такое поведение приравнивается к бунту. За бунт по законам моря положено суровое наказание. И вам это известно – матросы, переступая с ноги на ногу зашевелились, но когда капитан сурово осмотрела строй, замерли и втянули головы в плечи. Сейбл нахмурилась и снова продолжила – Какой-то подонок подмешал дурной травы в табак боцману. Чем это закончилось, вы все видели. Мы провели тщательную проверку, и нашли кисет с отравой у Гаррисона. Который будет оправлен на рей.
Команда загудела, словно пчелиный улей. Девушка дождалась, пока гул и ропот стихнет, затем снова прошлась по палубе и усмехнулась:
- Но есть одна небольшая проблема. Кисет, как выяснилось, был подброшен Гаррисону, чтобы очернить его честное имя и подвести под петлю – команда снова загалдела. Сейбл подняла руку, дождалась тишины и продолжила - Отравитель оказался столь неразумен, что подкинул кисет и даже не стёр свои инициалы. – Она выдержала паузу, оглядывая по очереди каждого матроса, затем отвернулась и холодно заметила – ну что, сам выйдешь, щенок, или мне тебя за ноздри из-за чужих спин вытягивать?
Гробовое молчание нарушал лишь лёгкий плеск волн и судорожные всхлипывания Гаррисона, привязанного по рукам и ногам. Краем глаза девушка отметила, что портки моряка стали мокрыми, она нахмурилась и вынула нож.
- Считаю до трёх. Один…
Девушка ударила лезвием по верёвке, стягивающей руки бедолаги. В ряду матросов и абордажников возникла паника, они снова загалдели, как чайки и стали вертеть головами, глядя друг на друга
- Два….
Следующий удар избавил от пут ноги Гаррисона и тот повалился навзничь. Девушка протянула руку и помогла мужчине подняться.
- Два с половиной….- раздался грохот падающего тела, матросы расступились, и Сейбл увидела лежащего без памяти Ходжеса. Она спрятала клинок – Гаррисон, ступай, переоденься. Ты оправдан. Будем считать, что владелец кисета без принуждения выполз из строя. Сеньор Диаз, будь любезен, дай сюда отраву. Смотрите все, на этом кисете вышито имя Гилберта Ходжеса, который в своё время подстрекал команду к бунту. Подобное больше не должно повторится. Мак, дай свою трубку.
Боцман со вздохом достал трубку, нехотя протянул её капитану и стиснул пальцы, когда она попыталась взять черенок. Девушка пристально взглянула на своего помощника, тот едва не плача разжал пальцы и тоскливо проводил глазами свою любимицу. Сейбл сжала побледневшие губы, набила трубку дурной травой и впихнула в рот юнцу, который уже пришёл в себя и трясся от ужаса. После трёх затяжек парень закатил глаза и растянул рот в блаженной улыбке. Без тени сомнения девушка сыпала новые щепотки отравы в трубку и заставляла курить до тех пор, пока кисет не опустел. К этому моменту Ходжес был уже невменяем. Капитан без лишних слов подтолкнула его к борту:
- Ходжес, смотри, там русалка.
Паренёк пошатываясь непонимающе смотрел на чистую морскую гладь, затем хихикнул и стал срывать с себя одежду, после чего прыгнул за борт и шустро заработал руками. Вся команда, как один приникла к борту фрегата, провожая глазами юношу, некоторые сняли шапки и начали креститься. Внезапно, вода вокруг подростка окрасилось бордовым цветом, Ходжес по инерции всё ещё шлёпал руками по водной глади, не осознавая, что его тело до самого пояса отхватили морские хищники. Вокруг шевелящегося обрубка замелькали острые акульи плавники, и через считанные секунды вода забурлила кроваво красным цветом…
Девушка развернулась на каблуках и под общее молчание пошла в каюту. Не заметив Фернандо, который вышел из кубрика, Сейбл со всего размаха налетела на мужчину и, чертыхнувшись, замахнулась для удара. Фернандо перехватил её запястье и крепко сжал в своей руке. Затем громко произнёс
- Сеньорита, прошу простить мою невнимательность, позвольте искупить мою вину и проводить вас – не выпуская запястья девушки, он довёл её до двери каюты и шёпотом добавил, глядя в её потемневшее от гнева лицо – я же просил не размахивать руками, сеньорита. Дайте зажить вашей скуле, а потом проверяйте мои способности в ближнем бою.
- Чтоб тебя черти взяли, пусти немедленно, иначе отправишься за Ходжесом!
- Не стоит торопиться, сеньорита – губы Фернандо дрогнули в улыбке, а синие глаза с зелёным ободком вокруг зрачка заискрились весельем – нас ждут сокровища.
- Они ждут меня, а с тобой я ещё разберусь. Немного позже.
Сейбл с грохотом захлопнула дверь перед самым носом мужчины и заперлась изнутри. Через несколько минут по палубе разлились нежные звуки виуэлы. Девушка упала ничком на кровать и закрыла уши руками:
- Чёртов менестрель, как только карта будет у меня в руках, надену эту балалайку тебе на голову.
«Адриан» резал форштевнем волны, и гордо качаясь на волнах, уходил всё дальше и дальше по морской глади. И только звуки серенады, льющиеся с верхней палубы нарушали тишину и покой полуденной поры.